Перевод А. Жиглявского   Жил в одной деревне мужик. Богатый мужик: дом у него был, кони, волы — но ел почти всегда впроголодь. А все потому, что жена его обманывала: захаживал к ней знакомый ксендз, и ему все лучшие куски доставались.
   Пришел как-то к этому мужику один продувной парень по имени Гжесь и говорит:
   — Хозяин, возьмите меня в работники.
   Отвечает ему мужик:
   — Э-э, милый, что тебе у меня делать? Чем тебя кормить, когда мне самому-то есть нечего?
   — Да обойдусь как-нибудь, — говорит Гжесь, — только бы работу получить. Мне без работы никак нельзя.
   Нанял мужик Гжеся.
   В первый же день говорит Гжесь хозяину:
   — Как это так? Вы такой богатый, всего у вас много, а есть нечего?
   — Да сам увидишь, — отвечает хозяин.
   Пошли они к хозяйке, чтобы она им завтракать дала. Та поставила перед ними миску: вода да гнилая картошка.
   Зашли они потом в овин, тут Гжесь и говорит хозяину:
   — А ржи-то у вас порядочно! Давайте я намолочу, и мы хлеба напечем.
   Хозяин на пашню отправился, а Гжесь принялся рожь молотить. Намолотил, заходит в хату, а там ксендз сидит. И чего только нет перед ним на столе, а хозяйка мечется, не знает, как ему угодить.
   — Вон оно что! — говорит Гжесь. — Для хозяина сухарь, а для ксендза пир горой! Ужо расскажу я хозяину!
   Взмолился ксендз:
   — Ой, не рассказывай! Я сюда больше не приду!
   И хозяйка тоже просит молчать.
   Отнес Гжесь намолоченное зерно на мельницу и пошел хозяину помогать. Взялся быков погонять, а хозяин за плугом идет. Глядит Гжесь — и ксендз неподалеку пашет, быки у него пестрые — белые с красным. Присмотрелся он: никак его, Гжеся, хозяйка ксендзу обед несет, а им с хозяином — ничего.
   На другой день вышли они опять на пахоту, Гжесь и говорит:
   — Схожу-ка я на мельницу, хозяин. Может, зерно смололи, что я вчера намолотил. Снесу муку хозяйке, пусть хлеба нам напечет.
   Подходит Гжесь к дому, а ксендз увидел его из окошка и в печь спрятался. Говорит Гжесь хозяйке:
   — Иду за мукой, но сперва печь растоплю. Напечете нам хлеба.
   Принес он огромную охапку гороховых стеблей, а хозяйка толкует:
   — Погоди, милок, печь разжигать. Успеем истопить, когда с мукой вернешься.
   — Нет, хозяюшка, затоплю сейчас, а то когда еще она нагреется.
   Зажег он пучок, сунул в печь, а ксендз как завопит оттуда:
   — Гжесь, Гжесь! Что ты делаешь? Ведь я здесь задохнусь!
   А работник ему:
   — Разве к лицу ксендзу в печи сидеть? Вот ужо я расскажу хозяину.
   Снова упросили они Гжеся молчать. Оставил он их и пошел за мукой.
   На третий день хозяин с работником опять в поле пашут.
   — Пойду, дров наколю, — говорит Гжесь. — Хозяйка хлеб печь собирается.
   — Чего ты наколешь? Там и дров-то нет, — отвечает хозяин.
   — А там перед домом старая трухлявая груша стоит, так я ее на дрова срублю, — отвечает Гжесь.
   Вот идет он домой, а ксендз-то опять у хозяйки. Завидел он Гжеся издали, выскочил из дома и спрятался в дупле той самой груши. Говорит Гжесь хозяйке:
   — Дров нужно наколоть, срублю я эту грушу.
   А она в ответ:
   — Да оставь ты ее, ради бога! Жалко ведь, будут еще груши на ней.
   — Какие там груши с нее, с трухлявой, — ответил Гжесь и пошел рубить.
   Ударил он раз-другой топором, а ксендз изнутри кричит:
   — Стой, Гжесь! Побойся бога, ты же мне ноги отрубишь!
   — Во имя отца и сына, вы-то что здесь делаете? Ну куда ни ткнешься — всюду вы!
   Выбрался ксендз из дупла, Гжесь и говорит:
   — Конец моему терпенью, уж теперь-то я обязательно хозяину скажу.
   Пошли снова пахать мужик с работником. Накинул Гжесь на красного быка до половины дерюгу, чтобы он издали казался таким же пестрым, как бык ксендза, а потом говорит мужику:
   — Нынче нам хозяйка вкусный обед принесет.
   — Откуда ему взяться, вкусному обеду-то? — отвечает хозяин. — Да и некогда ей мне обеды носить.
   — Вот увидите, — говорит Гжесь.
   А хозяйка как раз несла ксендзу галушки, мясо, хлеб и водку. Увидала издали пестрого быка, решила, что это ксендз пашет, и подошла.
   — Бог в помощь, — говорит.
   — И правда, парень, женка обед принесла! — воскликнул хозяин.
   Видит хозяйка, что ошиблась, что ксендз подале пашет, и говорит она мужу да работнику:
   — Оставьте и ксендзу немного, пусть подкрепится. Ему-то ведь обеда никто не принесет.
   — Ладно, ладно, — говорит мужик. — Отнеси и ему немного.
   Вмешался Гжесь:
   — Я сам отнесу, хозяюшка, а вы посидите тут с хозяином.
   По дороге хлеб съел, водку выпил, а галушки выловил и разложил по дороге кучками. Пришел к ксендзу с пустыми руками и говорит:
   — Ну, берегитесь! Попадет вам теперь от хозяина за то, что вы его объедаете да обманываете. Он вам голову отрубит за это.
   Вернулся к своему хозяину и говорит:
   — Хозяин, у ксендза плуг сломался, он вас на подмогу зовет.
   Взял хозяин топор и пошел к ксендзу. Тот решил, что его и впрямь сейчас зарубят, бросил все и пустился наутек.
   «Никак, рехнулся», — подумал мужик. Подошел к плугу, видит — все в исправности, пошел обратно, глядь — галушки кучками на земле лежат. Нагнулся и стал их собирать.
   — Чего это он там собирает? — спрашивает хозяйка.
   — Да камни, — отвечает Гжесь. — Видно, хочет вас прибить за то, что вы с ксендзом якшаетесь и весь дом ему скармливаете.
   Хозяйка — наутек!
   — Чего это дура баба прочь бежит? — спрашивает мужик.
   — Да кто-то крикнул, что ваша хата горит, вот она домой и кинулась.
   Испугался мужик, помчался за женой, а она оглянулась, видит — муж догоняет, да как завопит:
   — Ой, муженек, не гонись за мной. Это все дурь была и ума помрачение.
   «И впрямь сдурела баба», — подумал мужик и вернулся на пашню.
   Прибежала хозяйка домой, а там ее ксендз поджидает.
   — Не ходите сюда больше, — говорит она ксендзу. — Тут от работника никуда не спрячешься, а он все мужу расскажет. Лучше приходите в хлев, когда я коров доить буду. Я петь начну, вы и услышите.
   Но хитрый Гжесь и о том дознался. Надел юбку, взял подойник и пошел в хлев. Съел оставленный для ксендза завтрак, сел коров доить, а сам песню затянул. Ксендз шасть туда, видит — а там Гжесь.
   Увидел ксендз, что не перехитрить ему Гжеся, и отступился. А хозяин был рад, что еда в доме вдруг появилась. А что жена ему изменяла, мужику и невдомек было.