Жил-был моряк. Полжизни проводил он на суше, а полжизни — на море, торговал в чужеземных портах и разбогател. Взял он за себя очень красивую девушку, но детей у них не было, и моряк оттого горевал и кручинился. И вот однажды сжалился над ними господь и послал им девочку. Когда мать лежала в родах, какой-то нищий сказал отцу:
   — Поздравлять-то вас не с чем: вашей девочке на роду написано стать в четырнадцать лет воровкой, пьяницей и блудницей.
   Опечалился моряк и решил, что лучше девочке не жить на свете. И вот в день крестин, как все вернулись из церкви, запер он ребенка в шкаф, так что мать ничего не узнала. Несколько дней спустя жена моряка отдала богу душу, и стал вдовец всем говорить, что девочка умерла вместе с матерью. Не находил он себе покоя оттого, что загубил две жизни, и решил уехать из этих мест. Воротился он только через двенадцать лет и вскорости женился снова на очень доброй и славной девушке. Прошло время, и получает она весточку от мужа: пишет муж, что вернется домой к рождеству. Задумала она побелить комнаты. Пришел маляр, принялся за работу и вдруг слышит: кто-то поет в доме, да так красиво и печально. Сказал он об этом хозяйке, а она и сама слышала те же звуки. Маляру она ничего не сказала, но порешила в ту же ночь, когда останется одна, хорошенько осмотреть место, откуда доносилось пение. Взяла она кирку, раздолбила стену и увидела девочку.
   — Что ты тут делаешь, дитя мое?
   — Я здесь уже тринадцать лет. Меня посадил сюда мой отец.
   — А кто же тебя кормил все эти годы?
   — Кормил меня ангел, и он же сказал мне, что в четырнадцать лет суждено мне стать блудницей, воровкой и пьяницей. И еще он сказал, что ты мне теперь вместо матери и можешь смягчить мою участь.
   Жена моряка поцеловала девочку и сказала:
   — Для твоего отца и для всех будешь ты моей приемной дочерью.
   Через несколько дней воротился моряк, и жена привела к нему девочку и сказала, что взяла ее в дом приемной дочерью, а то одной жить тоскливо.
   Шло время, и вот уже девочке исполнилось четырнадцать. Стала мачеха думать, как хоть немного облегчить ее горькую судьбу. Моряк, снова ушел в море. Раз поутру встала девочка и говорит своей мачехе:
   — Ах, матушка, мне так хочется что-нибудь украсть…
   — Ну хорошо, дочка, давай сделаем так: я позову сюда нашу соседку, заведу с ней разговор, а ты тем временем ступай к ней в дом и бери, что тебе хочется.
   Так они и сделали, и уж конечно, мачеха уговорила соседку молчать и вернула ей все украденное.
   На другой день девочка больше не говорила о воровстве.
   Несколько дней спустя узнала мачеха, что ее падчерица пристрастилась к вину. Она дала столько вина, чтобы та напилась вдосталь. Девочка пила, пила, пила и на другой день уже и не вспоминала о вине.
   Прошло несколько дней, и падчерица призналась мачехе, что ей хочется лечь в постель с мужчиной. Мачеха и тут уже обо всем позаботилась, и в ту же ночь падчерица легла спать с богатым холостым купцом. Через три дня девочка больше не говорила о мужчинах.
   Вернулся моряк домой и видит, что его жена беременна, а приемная дочка лежит в постели больная.
   Прошло время, и жена моряка родила мальчика.
   — Кого нам пригласить в крестные? — спросил моряк жену.
   — Богатого купца, — ответила она.
   — Странно мне, что ты хочешь пригласить человека, с которым я почти не знаком.
   — А его отец очень дружил с моим.
   Моряку не очень-то понравился этот ответ, и женщина решила побыстрее все уладить — ведь и говорить не стоит, что рожала не она, а ее падчерица, а она договорилась обо всем с повивальной бабкой.
   В тот же вечер позвала женщина мужа и рассказала ему всю историю, начиная с того, как нашла девочку в стене, и до последней минуты.
   Муж слушал и ушам не верил.
   — Негоже, если все узнают, что ребенка родила твоя незамужняя дочь, — сказала женщина.
   — А почему бы купцу не жениться на моей дочери?
   — А с кем ему толковать о свадьбе, если ты отец невесты?
   Отправился моряк повидать купца, и порешили они вскоре сыграть свадьбу.
   Мачеха сумела так ловко все устроить, что падчерица вышла замуж неопозоренная.
   Был большой пир, я там был, да мне ничего не досталось.