«Ваша благостыня будет
Благом для души греховной»,—
Так молящиеся пели
Под трезвон под колокольный.
«Жертвуйте на погребенье!»
Был богаче всех вчера он.
А сегодня подаянья
Просит он у вас на саван.
Состраданья он достоин:
Нынче милостыню просит
Тот, кто милости дарил вам,
Снисходя на ваши просьбы.
Он, кто мог своею властью
Сделать каждого маркизом,
Графом, герцогом, прелатом,
Командором иль магистром,
Он, кто жаловал поместья,
Титулы дарил вельможам,
Умирает как преступник.
«Жертвуйте, кто сколько может!»
Лишь вчера всем королевством
Помыкал он, а сегодня
Отдан сам на помыканье
Палачам скотоподобным.
Главной улицей он едет
К месту казни, а давно ли
Ехал здесь в сопровожденье
Короля и всех придворных?
Почитал себя счастливцем
Тот, кто был тогда с ним рядом,
Все придворные ловили
И слова его, и взгляды.
А теперь другая свита
Вслед за ним валит. толпою,—
Разношерстный сброд: зеваки,
Нищие, бродяги, воры.
Он, кто был вершитель судеб,
Сам судьбою изничтожен,
Умирает как преступник.
«Жертвуйте, кто сколько может!»
«Мир бессильный, мир порочный!
Вот как ты вознаграждаешь
Слуг своих. Увы, немногим
Ведомо твое коварство!» —
Так один монах воскликнул,
Видя, как толпа людская,
Набережную заполнив,
Устремилась к месту казни.
А разъезды личной стражи
Государя дон Хуана
Надзирали, чтоб для казни
Не было помех нежданных,
И на каждом перекрестке —
Альгвасилы и солдаты,
Под началом двух алькальдов,
Трех славнейших капитанов.
«Прочь с дороги!.. Прочь с дороги!
Расступись!..» — кричат герольды.
«Ваша благостыня будет
Благом для души греховной».
Вот и Альваро де Луна,
Он в сермяжном балахоне,
Едет он верхом на муле,
Мул под траурной попоной.
В черном колпаке де Луна,
Изможден он заточеньем,
Справа от него — священник,
Слева от него — священник,
У людей у самых черствых
На глазах — слеза печали.
Но за что он умирает?
Пожимают все плечами.
Шепот, вздохи состраданья —
Словно стон многоголосый.
Осужденного выводят
На позорные подмостки,
Где трагедия де Луны
Завершается развязкой…
«Ваша благостыня будет
Благом для души несчастной».