Как-то раз заспорили двое о том, можно ли рассердить Гиллеля.   
— Вот увидишь, 
— сказал один из них, 
— уж я-то выведу его из терпения!   В общем, заключили они пари и поспорили на четыреста зуз.   Было это в канун субботы, когда Гиллель собирался купаться. Человек, который обещал рассердить Гиллеля, проходя мимо дверей его дома, стал выкрикивать:   
— Кто здесь Гиллель? Кто здесь Гиллель?   Гиллель оделся и вышел к нему:   
— Что тебе нужно, сын мой?   
— Я хочу задать тебе один вопрос.   
— Спрашивай, сын мой, я весь во внимании.   
— Скажи мне, почему у вавилонян головы неправильной формы?   
— Сын мой, ты, без сомнения, задал мне важный вопрос. Это все оттого, что у вавилонян нет хороших повитух.   Спорщик ушел, но через некоторое время вернулся и вновь принялся выкрикивать:   
— Кто здесь Гиллель? Кто здесь Гиллель?   Гиллель, как и в прошлый раз, вышел к нему и спросил:   
— Что угодно тебе, сын мой?   
— Хочу задать тебе один вопрос.   
— Спрашивай, сын мой, спрашивай.   
— Отчего у тармудян глаза больные?   
— И это важный вопрос, сын мой, очень важный. У тармудян больные глаза, должно быть, оттого, что они живут в песчаных местностях.   Тот человек ушел, но вскоре опять вернулся и принялся кричать:   
— Кто здесь Гиллель? Кто здесь Гиллель?   Оделся Гиллель и вышел к нему:   
— Что ты хочешь, сын мой?   
— Хочу задать тебе один вопрос.   
— Спрашивай, сын мой, спрашивай.   
— Скажи мне, отчего у апракийцев такие широкие ступни?   
— Важный вопрос, сын мой, задал ты мне, очень важный. Мой ответ такой
— оттого, что они живут среди болот.   
— Много еще вопросов я имею к тебе, но боюсь рассердить тебя.   
— Не бойся, сын мой, спрашивай обо всем, что желаешь.   
— Тогда скажи, тот ли ты Гиллель, которого величают князем израильским? 
— Да.   
— Пусть же не будет много тебе подобных в Израиле!   
— Но почему?   
— Потому, что из-за тебя я потерял четыреста зуз.   
— Будь же впредь осмотрительней, сын мой. Не один раз ты четыреста зуз потеряешь, а рассердить Гиллеля тебе не удастся.