Рассказывают, что однажды Канан-Сиуе лежал в гамаке, отдыхая от дневных трудов. Боги ведь тоже устают. А он, создавший жизнь, каждый день что-нибудь улучшал и совершенствовал: то выравнивал берега рек, то подрезал листья у деревьев. И он устал.   И вот теперь, утомленный, он спал в темноте, потому что тогда еще не было света.   Тут пришла его навестить теща. Она споткнулась о панцирь черепахи Отони, упала и сильно ушиблась. И тогда она принялась бранить Канан-Сиуе:   — Ты, Канан-Сиуе, создал все, создал реки, долины, берега Беé Рокан, алые крылья арарé, деревья, рыб и зверей… И ты, который создал все это, забыл создать свет? Я уже стара и нетвердо хожу. Я падаю И ушибаюсь. Канан-Сиуе, ты должен сделать свет…   Чтобы избежать новых ссор и упреков, Канан-Сиуе на следующий день поднялся очень рано и отправился искать свет. Он долго шел и пришел в долину, где все звери питались и пили речную воду. Канан-Сиуе превратился в тапира, вставил себе в рот трубочку из дерева эмбауба, чтобы дышать неслышно, лег и притворился мертвым.   Прилетели москиты и спросили:   — Тапир, ты умер?   И так как тапир ничего не ответил, они решили:   — Съедим его, а?   — Нет, — сказал вождь москитов, — подождем, пока прилетят мухи.   Прилетели мухи… Одна из них спросила:   — Тапир, ты умер?   А другие решили:   — Съедим его, а?   — Нет, подождем урубу.   Прилетели урубу.   — Тапир, ты умер?   — Съедим его, а?   — Нет, — сказал один из них, — подождем, пока прилетит урубу-король.   Прилетел урубу-король. Он опустился на землю, посмотрел на Канан-Сиуе, превратившегося в тапира, и сказал:   — Да, он умер, давайте съедим его.   Урубу-король приблизился и уселся на живот Канан-Сиуе. А тот только этого и ждал. Он схватил урубу-короля, тело которого было покрыто не перьями, как у других птиц, а черными волосами, как у людей из племени Каража, и принялся душить его.   — Я тебя убью, если ты сейчас же не отдашь мне свет, — сказал Канан-Сиуе.   — У меня нет света, Канан-Сиуе. Нет! Не убивай меня! — взмолился урубу-король.   — Отдай мне свет, или я убью тебя!   Урубу-король почувствовал, что умирает. Тогда он раздвинул волосы на груди и выпустил утреннюю звезду Таина-Кан. Утренняя звезда полетела быстро-быстро, ища небо.   Канан-Сиуе натянул свой лук. Зазвенела стрела и пронзила ногу Таина-Кан, пригвоздив утреннюю звезду к ночному своду.   Но Канан-Сиуе не был удовлетворен.   — Это не тот свет, что мне нужен. Он слишком мал.   — У меня нет другого, — простонал урубу-король.   — Есть, есть. Или ты отдашь мне его, или я еще сильнее сдавлю тебе шею.   Урубу-король вздохнул в отчаянии и, раздвинув блестящие волосы на груди, выпустил луну Рендо, которая помчалась искать небосвод.   Канан-Сиуе нацелил свой лук, и стрела полетела. И луна была пригвождена к небу, как раньше звезда. Но и тут Канан-Сиуе не был удовлетворен.   — Я хочу другой свет. Самый большой. Эти два света останутся для ночи. А мне нужен свет для дня…   И он снова сжал шею урубу-короля. Тот снова застонал:   — У меня нет его, Канан-Сиуе…   Но, говоря это, он уже открыл грудь…   И тогда солнце Тшу, ослепительное и прекрасное, выскочило из волос на его груди и стало подниматься в бездонную высоту.   Канан-Сиуе натянул свой лук, и стрела пригвоздила солнце к стенам дня.   И до сих пор оно там. С того времени жизнь полна света.   Тела индейцев стали бронзовыми. Созревшие фрукты налились золотом, а цветы заиграли яркими красками. Вода в реках засверкала под лучами солнца. Теща Канан-Сиуе никогда больше не жаловалась. Никогда.   Вот так появился в мире свет…_058
Перевод И. Тертерян