В один солнечный денек — то был не простой денек, а праздник, самый любимый в Ирландии весенний праздник — благовещенье, — вдоль живой изгороди по солнечной тропинке прохаживался молодой паренек. Звали его Том Фитцпатрик. Гуляя по полю, он вдруг услышал негромкое тук-тук, тук-тук, где-то у самой земли за изгородью.
   «Неужели каменка щелкает? — подумал Том. — Для нее будто бы рановато!»
   И Тому захотелось взглянуть на раннюю пташку, чтобы своими глазами убедиться, правильно он угадал или нет. Вот он подкрался на цыпочках к изгороди, раздвинул кусты и… И увидел, но только не пташку, а огромнейший, прямо с ведро, бурый глиняный кувшин.
   Однако самое удивительное было другое: рядом с кувшином сидел маленький-премаленький, совсем крошечный старичок. На нем был замусоленный, затасканный кожаный фартук, а на голове красовалась маленькая треуголка.
   У Тома на глазах старичок вытащил из-под себя деревянную скамеечку, встал на нее и маленьким кувшинчиком зачерпнул в большом кувшине, потом поставил полный кувшинчик рядом со скамеечкой, а сам сел на землю возле большого кувшина и начал прибивать каблук к башмаку из грубой коричневой кожи — тук-тук, тук-тук.
   Это и было то самое «тук-тук», что услышал Том.
   «Силы небесные! — воскликнул про себя Том. — Лепрекон! Ей-ей, лепрекон! Слыхать-то я про них слыхал, но вот не думал, что они на самом деле встречаются!»
   Вы уж, наверное, догадались, что Том имел в виду веселого эльфа-сапожника, которого в Ирландии называют лепрекон. Но самое интересное, что лепреконы умеют шить башмак только на одну ногу — или на правую, или на левую, — так, во всяком случае, о них говорят.
   «Мне удача! — подумал Том. — Только теперь нельзя с него глаз спускать, а не то он исчезнет, словно его и не бывало».
   И Том подкрался к лепрекону поближе тихо-тихо, словно кошка к мышке, а сам глаз с него не спускал.
   — Бог в помощь, соседушка, — сказал он, а сам уж руку протянул к маленькому сапожнику.
   — Спасибо на добром слове, — ответил лепрекон, поглядев на Тома.
   — Вот только дивлюсь я, чего это вы в праздник работаете! — говорит Том.
   — Это уж мое дело, — отвечает старикашка.
   — А не будете вы так любезны сказать, что у вас в этом большущем кувшине?
   — Отчего ж не сказать, — говорит старичок с ноготок. — В нем прекраснейшее пиво.
   — Пиво? — удивился Том. — Гром и молния! Где это вы его раздобыли?
   — Где я раздобыл его? Сам сделал! А из чего, угадай!
   — Ну, ясно из чего, — говорит Том. — Из хмеля да из солода, из чего же еще.
   — А вот и промахнулся! — говорит старичок с ноготок. — Из вереска!
   — Из вереска? — удивился Том еще больше, да так и прыснул со смеху. — Ты, видно, за дурака меня принимаешь, так я и поверил, что из вереска!
   — Не хочешь — не верь, — говорит старичок. — Но я тебе правду сказал. Ты разве не слыхал историю про датчан?
   — Ну слыхал, а что, собственно, про них слыхать-то? — спросил Том.
   — Когда датчане в старину жили на нашем острове, они научили нас варить пиво из вереска, и с тех пор моя семья хранит этот секрет.
   — Ну и умный вы народец! — воскликнул Том. — А попробовать твое пиво можно? — спросил он.
   Но маленький старикан глянул на него сердито и, нахмурившись, ответил:
   — Лучше вам, молодой человек, беречь отцовское добро, чем приставать к честным людям с глупыми вопросами! Оглянись-ка! Не видишь разве, в твой овес забрались коровы и весь его потоптали. — И с этими словами старичок указал пальцем на что-то у Тома за спиной.
   Том от неожиданности чуть было не обернулся. Да хорошо, вовремя спохватился, протянул руку — и хвать малышку лепрекона.
   Да вот беда: впопыхах он опрокинул кувшин с вересковым пивом, а стало быть, ему уж не отведать его никогда в жизни! Том ужасно рассердился на старичка лепрекона и пригрозил, что отомстит ему за такие шутки, если лепрекон не покажет, где прячет свои сокровища.
   Том был уверен, что у каждого лепрекона, так же как у всех эльфов — в Ирландии их называют еще дини-ши, — зарыт где-нибудь в укромном месте кувшин с золотом.
   — Ну, так где же твое золото? — очень грозно спросил Том.
   Малютка сапожник притворился испуганным и сказал:
   — Через два поля отсюда. Идем, я провожу тебя туда, раз уж так все получилось.
   И Том зашагал через поле, не выпуская лепрекона из рук и не спуская с него глаз ни на секунду, хотя ему приходилось и через изгороди перелезать, и прыгать через канавы, и огибать болота.
   Уф, наконец-то он добрался до широкого ромашкового поля, и лепрекон, указав на высокую ромашку, сказал со вздохом:
   — Рой здесь и найдешь большой кувшин. В нем полным-полно золотых гиней.
   Но вот досада, в спешке Том позабыл захватить с собой лопату. Что же теперь делать?
   Подумав, он решил, что не остается ничего другого, как бежать домой за лопатой. А чтобы не ошибиться, где потом копать, он достал из кармана красную ленточку и обмотал стебель той ромашки, на которую указал лепрекон. Но тут у него родились кое-какие сомнения, и он сказал лепрекону:
   — Поклянись, что не снимешь мою ленточку с этой ромашки!
   Лепрекон поклялся верой и правдой, что пальцем не тронет ее, и спросил очень вежливо:
   — Надеюсь, я больше не нужен вам?
   — Нет. Дело сделано, теперь можешь идти. Скатертью дорожка, желаю удачи.
   — Будь здоров, Том Фитцпатрик, — сказал лепрекон. — Пусть на пользу пойдет тебе мое золото, когда ты его откопаешь.
   Том опустил маленького сапожника на землю, и тот отправился восвояси.
   А Том, как вы сами можете себе представить, кинулся со всех ног домой, нашел лопату и вернулся тут же на ромашковое поле.
   Но что это? Что увидел он, вернувшись на поле?
   Лепрекон свое слово сдержал: красной ленточки Тома он не трогал, что верно, то верно. Но зато обвязал точно такой же красной ленточкой стебель каждой ромашки на поле!
   Бедняга Том! Что же ему теперь оставалось — перекопать все поле? Но это было невозможно. В поле было не меньше добрых сорока ирландских акров!
   Пришлось Тому возвращаться домой с пустыми руками и с лопатой на плече.