Перевод с английского В. Харитонова

   Собрались девушки в лес за травами. Набежала туча с востока, и пошёл дождь. Девушки сбежались к баобабу, забрались в дупло, а злой дух запечатал вход. Дождь кончился, и злой дух велел, чтобы каждая из девушек отдала ему своё ожерелье и накидку, иначе он не выпустит их. Все послушались, кроме одной. Осталась она в дупле, а подруги пошли домой.
   Вернулись девушки домой, рассказали обо всём матери своей оставшейся подруги, и мать сбегала посмотреть на дерево издали. Увидела она, что над большим дуплом есть ещё одно, поменьше. Потом вернулась домой, приготовила еды и вечером пришла к дереву.
   — Дочка, — говорит она, — протяни руку, я принесла поесть.
   Просунула она еду в маленькое дупло, девушка взяла и стала есть, а мать вернулась домой.
   Случилось так, что их слышала Гиена. Подождала Гиена, пока мать уйдёт, потом пришла к дереву и говорит:
   — Дочка, протяни руку, я принесла поесть.
   А та отвечает:
   — Это не мамин голос, — и не протянула руку.
   Пошла Гиена к кузнецу и говорит:
   — Выкуй мне новый голос, чтобы был как человеческий.
   Кузнец согласился, но предупредил:
   — Если ты съешь кого-нибудь, то голос опять звериным станет.
   — Не съем, — пообещала Гиена.
   Выковал ей кузнец новый голос, и побежала Гиена к дуплистому баобабу. Вдруг по дороге увидела многоножку, не удержалась и съела. Потом пришла Гиена под дупло и говорит:
   — Дочка, протяни руку, я принесла поесть.
   А девушка отвечает:
   — Это не мамин голос.
   Рассердилась Гиена, вернулась к кузнецу и хотела его съесть, но тот сказал:
   — Стой! Почему ты хочешь меня съесть?
   И Гиена ответила:
   — Потому что ты не изменил мне голос, как надо.
   Тогда кузнец говорит:
   — Не ешь меня, сейчас изменю, как надо.
   Он перековал Гиене голос, та вернулась к дереву, где сидела девушка, и говорит:
   — Дочка, протяни руку, я принесла поесть.
   В этот раз девушка высунула руку. Гиена в неё вцепилась, вытащила девушку из дерева и съела — только косточки остались. И ушла.
   Вечером пришла к дереву мать с едой, увидела дочерины кости и горько расплакалась. Сложила она кости в корзинку и отправилась в город, где чинят людей.
   Шла она, шла и видит: стоит при дороге очаг, а на нём варится похлёбка.
   — Похлёбка, похлёбка, — говорит женщина, — покажи мне дорогу в город, где чинят людей.
   — Сначала съешь меня, — отвечает похлебка.
   — Не могу я есть, — говорит женщина, — совсем нет у меня аппетита.
   Тогда похлебка молвила:
   — Иди, иди прямо, потом сверни направо, а эту дорогу оставь слева.
   Женщина послушалась и через некоторое время пришла на место, где жарилось мясо.
   — Мясо, мясо, покажи мне дорогу в город, где чинят людей.
   Мясо говорит:
   — Сначала съешь меня.
   — Не могу я тебя есть, у меня совсем нет аппетита.
   — Пройди, сколько сможешь, — сказало мясо, — потом сверни направо, а эту дорогу оставь слева.
   Идёт женщина, идёт и вдруг видит фуфу^[4], которая сама себя помешивает в горшке. Говорит ей путница:
   — Фуфу, покажи мне дорогу в город, где чинят людей.
   — Сначала съешь меня, — говорит фуфу, а женщина отвечает:
   — У меня совсем нет аппетита, не хочу я тебя есть.
   Тогда фуфу говорит:
   — Иди, пока не устанешь, потом сверни направо, а эту дорогу оставь слева.
   И вот наконец пришла женщина в город, где чинят людей. Её спросили:
   — Что тебя привело сюда?
   — Гиена съела мою девочку, — ответила она.
   — Где кости? — спросили её.
   Женщина опустила корзинку на землю и сказала:
   — Тут.
   — Хорошо, завтра починим твою дочку, — пообещали ей жители этого города.
   Утром велели женщине:
   — Выпаси наш скот.
   Она погнала животных на окраину города, а те не желают есть траву, хотят только плоды аддувы. Женщина забралась на дерево, нарвала много плодов, отобрала для скотины самые спелые, а зелёные съела сама. Так она кормила животных весь день, а вечером, когда они вернулись домой и дошли до загона, бык, вожак стада, промычал:

У этой женщины доброе сердце,
Хорошенько почините её дочь.

   Жители города починили её дочь, и стала она ещё краше, чем была, и на другое утро обе отправились домой.
   А у мужа той женщины была ещё одна жена, злая да вредная, и была у неё дочь-дурнушка. Когда первая мать вернулась со своей похорошевшей дочкой домой, злая сказала, что сама убьёт свою девочку — пусть, мол, и её починят в волшебном городе.
   Бросила она дочь в ступу и стала толочь. Девушка стала молить о пощаде, но та её и слушать не хочет, всё толчёт и толчёт, потом вынула из ступы кости, сложила их в корзинку и отправилась в город, где чинят людей.
   Она шла, шла и пришла на место, где варилась похлёбка.
   — Похлёбка, покажи мне дорогу в город, где чинят людей, — попросила она, а похлёбка отвечает:
   — Сначала съешь меня.
   А женщина и рада:
   — Меня не надо просить дважды, — говорит. Села и съела похлёбку.
   Через некоторое время она пришла на место, где жарилось мясо, и попросила:
   — Мясо, мясо, покажи мне дорогу в город, где чинят людей.
   Мясо говорит:
   — Сначала съешь меня.
   — Меня не надо просить дважды, — отвечает женщина, села и съела мясо.
   Идёт она дальше, идёт и увидела фуфу, которая сама себя помешивала в горшке.
   — Фуфу, фуфу, покажи мне дорогу в город, где чинят людей.
   — Сначала съешь меня, — отвечает фуфу.
   — Меня не надо просить дважды, — повторила женщина и вмиг расправилась с фуфу.
   Наконец пришла она в город, где чинят людей. Её спросили:
   — Что тебя привело сюда?
   Она ответила:
   — Гиена съела мою девочку.
   — Где кости? — спросили её.
   Женщина опустила корзинку на землю и сказала:
   — Тут.
   — Хорошо, завтра мы починим твою дочку, — пообещали ей.
   Утром, как и первую женщину, послали её пасти скот. Погнала она стадо кормиться. Забралась на дерево, нарвала плодов аддувы, отобрала для себя самые спелые, а зелёные скормила скотине. Так она кормила животных весь день, а вечером, когда они возвращались домой и дошли до загона, вожак стада промычал:

У этой женщины злое сердце,
Кое-как почините дочь.

   Спутала женщина скот и пошла в хижину, которую отвели ей под ночлег. «Переночуй, а завтра пойдёшь домой», — сказали жители волшебного города.
   Наутро они сделали её дочь однорукой, одноногой, кривобокой. Половины носа вовсе не было. Потом отвели девушку к матери и отпустили восвояси. Миновали они лес, и мать сказала:
   — Я тебе не мать! — И убежала вперед, забежала в высокую траву и затаилась.
   Но дочь-калека шла за ней по следам, нашла и сказала:
   — Вставай, пошли дальше.
   Тогда мать крикнула:
   — Убирайся, ты мне не дочь!
   — Нет, это ты мне не мать, — отвечает девушка.
   Мать ещё раз убежала от неё, примчалась в посёлок и заперлась в своей хижине. Пришла дочь на порог и кличет:
   — Мама, это я пришла!
   А мать молчит.
   — Мама, открывай, я пришла!
   Не желает мать отпирать дверь калеке, а та взяла и сама открыла. Так и стали они жить вместе, хоть и горько было злой жене видеть, что у другой дочь красавица.