Суженого донья Альда
Ждет, не зная, где Рольдан.
Суженого ждет в Париже,
С нею свита — триста дам.
Одинаково одеты,
Донье ровни по годам,
Все одну вкушают пищу.
Вместе шествуют во храм.
Только Альда равнодушна
К лучшим яствам и питьям.
Сто подруг прядут прилежно,
Сто шьют златом по шелкам,
Сто хозяйку ублажают
Музыкой по вечерам.
Донью Альду усыпляют
Эти струны и орган.
Сон ей видится недобрый
Душит горло, как аркан.
Просыпается от страха,
Нет конца ее слезам,
Так кричит она, что криком
Разбудила горожан.
Говорят ей камеристки:
«Что, сеньора, снилось вам?
Причинил ли зло вам кто-то?»
Так спросили триста дам.
«Дамы, сон мне снился страшный,
Уж не знак ли этим дан?
Я в горах себя видала,
По пустынным шла местам.
Над одной вершиной горной
Сокола я вижу там,
А за ним стремится беркут,
Беркут мчится по пятам.
Прячется в мою одежду
Сокол, страхом обуян,
На него несется беркут,
Словно злобный ураган.
И убитый клювом сокол
Падает к моим ногам».
И на это донье Альде
Говорит одна из дам:
«Смысл такого сновиденья
Должен быть понятен вам.
Сокол — это нареченный,
Что плывет к вам по морям;
Беркут — это вы, сеньора,
А гора — господний храм».
«Коль вы правы, камеристка,
Что угодно вам отдам».
А наутро донье Альде
Было вручено письмо.
Там чернилами писали,
На конверте кровь была,
Весть о том, что в Ронсевале
На охоте пал Рольдан.