Оказывается, что всего сто лет назад наш родной русский язык звучал по структуре очень похоже на французский. Речь лилась плавно, как ручей, а не отбивала ритм, как дождь по крыше. Писатели и дворяне старались делать русский язык и его предложения как один сплошной мелодичный поток.
Это не метафоры. Это реальная особенность дореволюционного русского языка, которую уничтожила не война и не революция, а... советская орфографическая реформа. Давайте разберемся, куда подевалась та самая «певучесть».
Главный секрет: Невидимые звуковые мостики
Ключ к разгадке лежит в двух странных буквах, которые сегодня кажутся нам лишними: Ъ (твердый знак) и Ь (мягкий знак).
Сейчас мы ставим их только внутри слов, чтобы разделить звуки: «подъезд», «объявление», «вьюга». А до 1918 года они стояли практически на конце каждого слова, оканчивающегося на согласную. Откройте любую дореволюционную книгу, и вы увидите:
Не «стол», а столъ.
Не «хлеб», а хлѣбъ.
Не «брат», а братъ.
Не «ночь», а ночь.
«Какой ужас! — подумаете вы. — Они что, вставляли лишние буквы?» Нет. Эти знаки были не лишними, а инструкциями для голоса. Они не произносились как отдельные звуки, а указывали нашему речевому аппарату, КАК произнести последнюю согласную.
Ъ (ер) — команда: «Произнеси предыдущую согласную ТВЕРДО и ЧЕТКО!»
Ь (ерь) — команда: «Произнеси предыдущую согласную МЯГКО!»
И вот что происходило, когда такое слово встречалось со словом, начинающимся на гласную.
Пример из прошлого:
Фраза «Пришелъ отецъ» (совр. «пришел отец»).
Современное произношение: [пришол / атец] — с легкой паузой-сбросом между словами.
Дореволюционное произношение: [пришо-лы-тец] — твердый звук [л], оформленный «ером», плавно перетекал на гласную следующего слова, создавая мостик.
В литературной и даже бытовой речи образованного сословия были распространены длинные, сложные предложения с несколькими придаточными. Их называют «периодами» — это развернутые высказывания, где мысль развивалась постепенно, обрастая уточнениями и обстоятельствами.
Сравните сами: «Когда же, наконец, после всех тревог дня, предо мной опускается ночь, принося с собой долгожданную тишину, и в камине потрескивают последние угли, я чувствую, как на душе моей воцаряется тот мир, о котором тщетно мечтал среди суеты.»
Сравните с современным: «Вечером, когда все стихает, я наконец успокаиваюсь».
Порядок слов был гораздо свободнее. Чтобы придать фразе особый ритм, экспрессию или поэтичность, часто использовали инверсию.
Современный вариант:
«Уважаемая Анна Павловна, вчера я опоздал на поезд и пришел домой очень поздно. Погода была жуткая, был ливень. Надеюсь, у тебя все хорошо».
Дореволюционный вариант:
«Многоуважаемая Анна Павловна, вчерашняго дня случилось мнѣ опоздать на поѣздъ, вслѣдствіе чего возвратился я домой въ поздній часъ. Погода стояла отвратительная, шёлъ проливной дождь. Надѣюсь, что у Васъ все благополучно».
Представьте себе неразрезанную гирлянду. Слова — это лампочки, а эти звуковые мостики — провода, которые их соединяют. Речь не прерывалась, а текла. Воспринимать её было намного приятнее и интереснее.
Современный вариант:
«Простите, я не расслышал, что вы сказали. Не могли бы вы повторить?»
Дореволюционный вариант:
«Соблаговолите повторить, сударь, я однако не разслышалъ словъ Вашихъ».
Русский и французский: Неожиданное родство
Теперь вернемся к французскому. Во Франции есть правило связывания (liaison). Например, фраза vous avez («у вас есть») читается не [ву авэ], а [вузавэ]. Немая буква s вдруг превращается в букву З, чтобы связать два слова.
Русский дореволюционный «ер» (Ъ) работал по схожему принципу, хоть и с другим механизмом. Он не «будил» немую букву, а делал произносимую букву идеальным «крючочком» для сцепления с гласной.
И там, и там цель одна — избежать «гортанного» разрыва, добиться плавности, чтобы фраза воспринималась не как набор отдельных слов, а как цельное огромное слово-предложение.
Что еще делало речь песней?
Плавность поддерживали и другие, более тонкие вещи:
Таинственная буква «ять» (Ѣ). Эта буква, похожая на значок печки (Ѣ), в безударных слогах часто произносилась четче, чем современное [и]. Например, в слове «сѣверъ» (север) первый слог звучал ближе к [се], а не к [си], как сейчас. Более ясные гласные тоже добавляли речи мелодичности и разборчивости.
Меньшая «скомканность». В современной разговорной речи безударные гласные мы «проглатываем» очень сильно. Раньше редукция была не такой агрессивной, особенно в официальной речи и на сцене.
Вся эта система делала дореволюционную публичную речь — речь адвокатов в суде, актеров в театре, проповедников в церкви — невероятно мелодичной, торжественной и текучей.
Как это выглядело в дореволюционном тексте:
"Я видѣлъ одного стараго человѣка въ нашемъ домѣ."
Как произносится:
[Йа в'и-д'е-лы-дна-ва ста-ра-ва че-ло-в'е-ка вна-шем до-м'е]
Пример с французским языком. Как предложение выглядит в тексте:
"J'ai vu un vieil homme dans notre maison."
Как произносится:
[Жэ вю эн в'ейй-ом дан нотр мэ-зон]
Главное правило заключается в том, что предложение нужно произнести без прерываний и четких выделений слов.
Революция в языке: Как уничтожили плавность
В 1918 году новая советская власть провела орфографическую реформу. Среди прочих изменений было и одно судьбоносное: упразднить Ъ на конце слов.
Экономия: При печати газет и книг экономились чернила и бумага. Один только типографский набор становился дешевле. Аргумент, но не являющийся первопричинным.
Упрощение: Новая орфография была проще для обучения малограмотного населения. Исчезали «лишние» правила.
Идеология: Наиболее явный аргумент к упразднению старых норм языка и построения предложений - старый язык ассоциировался со «старым режимом». Создание нового языка было частью создания нового общества. Франция резко порвала отношения с Россией после расстрела царской семьи и, более того, даже вела бои против Красной армии в период гражданской войны.
В декабре 1918 года, после окончания Первой мировой войны, французские войска (а также греческие и частично польские) высадились в Одессе и Севастополе. Общая численность контингента составляла около 40-50 тысяч человек.
До Революции Франция была крупнейшим кредитором Российской империи. Большевики, придя к власти, аннулировали все царские долги. Французское правительство надеялось свергнуть советскую власть и вернуть свои инвестиции.
Главной целью Франции в регионе было создание независимых государств (Литвы, Латвии, Эстонии), которые стали бы стеной между Советской Россией и Германией и находились бы в сфере французского влияния. Главной их целью было оттеснить Советскую Россию как можно дальше на восток и не допустить распространения коммунизма в Европу.
Британский флот доминировал в Балтийском море. Он оказывал артиллерийскую поддержку: обстреливал позиции Красной Армии на побережье, блокировал советский флот и защищал порты.
Политическое разногласие и явное нежелание напоминать населению о том, что русский язык имеет по одному родителю прадедушку — француза. Стало причиной того, что советская власть ввела новые правила языка и сделала его наиболее схожим с «простым». Языком, на котором тогда говорили работяги, крестьяне и малообразованные люди того времени. Без использования украшений, метафор и сложных переходов.
Удалив «ер» из правописания, реформа закрепила изменение в произношении. Исчез внешний сигнал, заставлявший говорить четко и плавно. Языковая привычка стала угасать. Речь новой, советской эпохи стала более рубленой, динамичной, с более четкими границами между словами. Она лучше подходила для лозунгов и команд.
Хоть дореволюционный язык и можно назвать мертвым, как и латинский язык (отзвуки его есть, но им не пользуются в социуме). Эта манера не исчезла полностью. Она сохранилась в нескольких «заповедниках»:
Церковно-славянское чтение. Послушайте, как читают в церкви. Это и есть прямое наследие той самой плавной, сцепленной речи.
Старая театральная школа. Актеры старой театральной школы специально учились «вести» звук, не обрывая его на согласных.
Старые аудиозаписи. До нас дошли записи Шаляпина, Александра III и старых адвокатов. Прислушайтесь к их манере — вы услышите ту самую «гирлянду».
Начиная с середины XVIII века, в Российской империи существовал мощный культурный и идеологический проект, который историки часто называют «европеизацией» или «вестернизацией», и главным образцом для подражания действительно была Франция.
Это не было слепым копированием, а сознательным стремлением превратить Россию в одну из ведущих европейских держав, и Франция олицетворяла собой вершину европейской цивилизации и культуры. Француженки были примером раскрепощенных чувств и шарма, а их язык был подобен бесконечному пению птиц.
При дворе Елизаветы Петровны и Екатерины II звучало больше французской речи, чем русской. Без его знания нельзя было сделать карьеру, считаться образованным человеком и быть принятым в приличном обществе. На французском часто говорили в семьях, чтобы прислуга не понимала. Именно поэтому в «Войне и мире» Толстого так много не переведенных диалогов.
Русские дворяне учились не просто переводить слова, а думать и вести беседу как французские аристократы. Французские балетмейстеры, художники и актеры были звездами русского культурного пространства. Русский балет, который позже затмит французский, вырос из его школы.
Традиция светских вечеров, где ведутся умные беседы, играет музыка, читаются стихи, — это прямая калька с французских литературных салонов.
Увы, во Франции культура была достоянием третьего сословия (буржуазии, горожан). В России же вся европейская просвещенность была достоянием узкого слоя дворянства, в то время как 90% населения — крепостные крестьяне — жили в совершенно другом культурном и правовом поле. Это создавало колоссальный разрыв внутри общества.
Франция прошла через революцию и стала республикой (пусть и ненадолго). Россия оставалась самодержавной монархией, где идеи Просвещения о свободе и равенстве были опасны для власти.
В России получать образование, развиваться, обучаться и заниматься творчеством было тяжело, особенно если ты из бедной семьи. Однако многие, кому это удавалось, добивались больших высот и в конечном итоге уезжали в другие страны по разным причинам. Поиск надежных отношений, искусство, работа или просто увидеть мир. Россия, как тогда, так и сейчас, является удобной страной лишь для спокойной семейной жизни или старости, но не страной для развития, карьеры или творчества.
Дореволюционный русский язык действительно обладал удивительной плавностью, роднящей его с французским. Это была не случайность, а продуманная система, встроенная в саму орфографию.
Тот язык звучал иначе — более величаво, певуче и, если угодно, аристократично. Он был похож на неторопливую, широкую реку. Сегодняшний русский — это скорее камнепад. Конечно, он не хуже и не лучше. Он просто другой, он не может так же мягко передавать чувства и эмоции, но в плане команд и сухих юридических законов он лучше и проще. Но знать и слышать это эхо прошлого — значит, лучше понимать безграничное богатство и драматическую историю нашего языка.
.jpg)
.png)
