Дискриминация. То слово, которое должно каменно ассоциироваться с современными трудовыми отношениями в РФ, но почему-то оно вызывает лишь смешки и отшучивания.

В современной России декларируется равенство прав и возможностей. Однако на практике рынок труда и социальные отношения пронизаны глубокими противоречиями. Мы наблюдаем не просто пережитки прошлого, а системную проблему, которая наносит ущерб и экономике, и обществу в целом. Эта статья — не обвинение одних групп в адрес других, а анализ структурной несправедливости, от которой страдают все.

Примечание автора: Я — мужчина, поэтому у кого-то может сложиться впечатление, что статья носит исключительно «антиженский» характер. Однако прошу заметить, что это не так. Я стараюсь писать максимально аполитично и объективно, рассматривая проблему в целом, но в силу своих возможностей. Я смотрю на мир со стороны человека, который сам сталкивался с дискриминацией на работе, учебе и в жизни. Разумеется, я не был "девушкой", поэтому позиция может казаться в чем-то однобокой. Грубо говоря, если я не был птицей, то не смогу понять как она видит мир. Однако, я не лишен свойства анализировать и впитывать новую информацию.

Парни, мужчины, мальчики — почему-то социум дает им установку не проявлять эмоции, терпеть, молчать, радоваться убогому существованию и выживанию за копейки. Это те люди, которые в женском коллективе всегда будут выполнять наиболее грязную и тяжелую работу.

Чтобы заявить о себе в таком коллективе, придется либо полностью прогнуться под начальство, либо вести себя максимально отстраненно и независимо, участвовать в сплетнях и разговорах с постоянной видимой заинтересованностью. На собеседовании в подобную компанию сразу же зададут вопрос: «У нас тут женский коллектив. Вы точно сможете у нас работать? Многие мальчики часто уходят».

Дискриминация молодых людей основана на архаичных социальных ожиданиях, которые со временем превратились во что-то ужасное. Парень почему-то очень часто воспринимается как некий хулиган, бездельник, человек, которому не место в теплом офисе. Мужчина без опыта и навыков - еще хуже. Также существует распространенный миф о том, что девушки более сговорчивы. Отсюда и очередной повод для выбора претендента работодателем - в личных целях.

Найти работу в женском коллективе — очень сложная задача для мужчины, как бы это ни отрицала статистика. Если же директор или заведующий конторы — женщина, то это еще хуже: постоянные крики, срывы и оскорбления служат своего рода попыткой удержать ситуацию под контролем. На парня кричать можно — он потерпит.

Разумеется, не стоит умалчивать и о дискриминации женщин на работе: приставания, флирт, низкие шутки особенно на производстве. Однако стоит отметить, что среди женщин уже достаточно давно существуют развитые организации по защите их прав, а закон дополнительно ограждает их от подобных посягательств. И мы не говорим про мигрантов, которые приехали из стран третьего мира на подработки строителями или директоров-самодуров. Это совсем иная проблема, которая также достигла своего пика идиотизма, но в России на неё обращают мало внимания.

Девушка может прийти на работу и устроиться, условно, диспетчером в колл-центр; шансов у неё занять это место будет намного больше, чем у парня. Красивый голос, приятная внешность и, главное, — пол. Колл-центр, косметика, животные, мебель, школы, бухгалтерия или офис — это работа традиционно стала "для девушек", парень же всегда сможет найти себе место и похуже.

В магазине, чаще всего, если вы девушка, то будете носить более легкие вещи и выполнять менее тяжелый труд, чем мужчины. Это абсолютная правда, основанная исключительно на половой дискриминации. Если мы говорим про курьерские службы, то даже там есть подобная скрытая градация: мужчины — до 15 кг, девушки — до 10 кг.



И это даже не биологические возможности человека (хотя, как уже давно известно, чисто физически девушки выносливее мужчин и намного реже заболевают), а обычный сухой расчет рынка и его целей - дешевый труд.

Мальчикам с детства вдалбливается, что они должны нести крест и строить дом. Их чувства очень редко показываются в фильмах, их мысли должны всегда быть основаны на прагматизме, на грубости. Мужчина не плачет, не чувствует, он лишь работает и терпит. А если он не хочет ломать себе спину — это сразу воспринимается как слабость. Он ненадежен, он тряпка, он не содержит семью.

Даже официальная статистика говорит, что мужчины гораздо реже страдают от депрессии, чем девушки. Но она умалчивает тот факт, что мужчины просто боятся показать свои эмоции и искренние переживания. Они не рассказывают об этом, боясь показаться тряпкой или быть высмеянными. Одинокий парень или того хуже мужик в толстовке и капюшоне - это даже не романтично. Это скорее вызовет отвращение и фразы формата "Значит просто не нужен".

Хотя, если мы возьмем условных животных — кроликов, — то прекрасно увидим, что их сложно отличить друг от друга. И самочка, и самец показывают свои эмоции, переживания и, главное, — чувства. Кролики, коты, собаки - мы даже не делим их по полу. Благодаря своим искреннем эмоциям их просто хочется поцеловать в пушистый носик.

Давайте также затронем такой феномен, как течения. Феминизм — эти организации известны, пожалуй, уже на весь мир. Они повсюду продвигают понятие дискриминации женщин. В то время как подобных мужских организаций фактически нет. Даже ТК РФ в своих статьях о женщинах и детях выделяет женщин в отдельный привилегированный класс. Мужчины же там просто отсутствуют как таковые. О них не сказано вообще ничего.

Более того, мужчины часто даже не пытаются защитить свои интересы, принимая условия работодателей как данность. «Мы же мужики — нужно терпеть» — это не фраза, это фактическое соглашение с тем, что тебя можно грузить, как осла, мешками и заставлять идти в гору. Существует простая закономерность: если тебя обзовут сегодня и ты не заставишь противника рыдать от ужаса, то завтра он продолжит над тобой измываться. Рыночная система ничем не отличается. Ей проще даже увеличить тот порог в 15 кг до 20 кг для курьера и просто об этом умолчать, надеясь на общественное порицание и высмеивание тех «слабых звеньев», которые будут возмущаться.

Из-за подобной системной дуриловки и возникает подвешенное состояние. Ты смотришь на одних мужчин, которые терпят и нехотя взваливают на себя груз. И на тех немногих, кто пытается защитить себя, но на них смотрят с насмешкой: «Бабы, бездельники, тряпки, слабаки!».

Ты теряешь не просто чувство достоинства, но и собственную самооценку. Через пару лет ты просто вливаешься в эту систему, которая максимально обесценивает твои мысли, переживания, чувства, и уже готов взваливать на свои плечи груз, так как никто, в общем-то, и не сопротивляется, всех всё устраивает. Лишь в исключительных случаях (огромные международные предприятия вроде Яндекс, Amazon, IT-компании) начинаются забастовки и жалобы.

К слову, если глубоко задуматься, почему в императорские времена в России было столько пронзительно чувствительных писателей — Лермонтов, Есенин, Пушкин, — которые целыми книгами излагали свои переживания, но сейчас эта мужская эмоциональность куда-то улетучилась? Проблема кроется в той же системе рынка и навязанных им ценностях.

Тогда: Для Пушкина, Лермонтова, Есенина и их современников из определенных сословий способность к глубоким переживаниям, их изящное выражение в словах, музыке, жесте — была социальной нормой и признаком образованности. Их воспитывали не только как «добытчиков» или солдат, но и как людей, обязанных понимать и чувствовать. Их мир не был сведен к прагматизму выживания; в нем было место «души неясным страданьям», тоске, восторгу, рефлексии. Их не заставляли таскать столы и вбивать гвозди в паркет как единственный способ доказать свою необходимость в отношениях. Их обучали умению видеть красоту и выражать внутреннее состояние.

Сейчас: Современная рыночная культура и прагматичный взгляд на жизнь это напрочь убили. Вспомните те отвратительные ролики, вроде рекламы колбасы «Папа может», где «быковидный» отец, размахивая мускулами, орёт подобно орангутангу: «Мне нужна еда! Это наша земля! Она дает мне силы!». Это даже не реклама — это пародия на приматa, которая активно вдалбливается в массовое сознание как новая норма.



Этот образ — лишь верхушка айсберга. Фитнес-реклама, стероиды, культ грубой силы, фотографии потных ягодиц на половину экрана, гениталий, рэп про деньги и «шмарья» на яхте — все это элементы одного большого мифа. Мифа о том, что ценность мужчины измеряется исключительно его внешней оболочкой, физической мощью, желанием "трахать", финансовой состоятельностью и демонстративной агрессией. Эта культура планомерно и целенаправленно подменяет глубину чувств — толщиной мышц, а богатство внутреннего мира — блеском внешних атрибутов.

Мы не просто потеряли несколько талантливых поэтов. Мы потеряли целый культурный пласт мужской эмоциональности и заменили его уродливой карикатурой. Система, требующая от мужчины быть лишь безотказным инструментом для работы и добычи, отсекла его от половины его собственной чувствительности. Пока мы не вернем в культуру право мужчины на сложные чувства, не связанные с гневом или действием, мы будем обречены на духовное обеднение и ту самую «дуриловку», где нет места ни для «Евгения Онегина», ни для простого человеческого сочувствия к самому себе. Мы рискуем вырастить поколение, которое вместо того, чтобы описать свою тоску, сможет лишь прохрипеть о ней, потрясая выращенными на протеине бицепсами, выражая свои мысли лишь матом, местоимениями и предлогами.

Но даже в этом вакууме, в этой оглушительной тишине, пробиваются ростки. Это не громкие манифесты и не яростные протесты. Это тихий, упрямый бунт одиночек.

Это отец, который, вопреки усмешкам родни, не кричит на сына, а садится рядом и говорит: «Я тоже боюсь. Давай бояться вместе, рисовать и путешествовать». И в этот миг он не слабак. Он — титан, который своим примером ломает многовековую цепь.

Это молодой парень в офисе, который, когда от него ждут язвительной шутки про новенькую сотрудницу или сотрудника, вдруг говорит коллеге: «Я вижу, что ты не прав. Ты не имеешь право так говорить!» Его могут не понять. Назвать «не своим». Но он — живое доказательство того, что сила может быть не в кулаках, а в протянутой руке.

Это мужчина, который приходит к психологу, преодолевая стыд, и шепчет: «Я больше не могу так жить...», — и в этом признании больше мужества, чем в годах молчаливого терпения.

Они — саперы, разминирующие минное поле стереотипов. Каждый их шаг, каждый их честный поступок — это обезвреженная мина, поставленная системой. Они не носят орденов. Их награда — хрупкий, едва дышащий внутренний мир. Мужества быть разным. Быть живым.

Система продолжает давить. Она по-прежнему требует от нас быть скалой: без трещин, без эмоций, без права на усталость. Но мы — не скала. Мы — почва. И чем больше на нас давят, тем больше в нас прорастает то, что невозможно задавить: человечность.

И когда-нибудь, возможно, наши сыновья будут жить в мире, где их первым уроком мужества будет не крик «Терпи!», а тихий вопрос: «Что ты чувствуешь, посмотрев на этот дворец в Париже?». И их сила будет заключаться не в том, чтобы нести неподъёмный груз, а в умении не бояться указать на нарушение условий труда.

Потому что настоящая сила — это не жир мышц, размер и упругость жопы или бедер, и не толща кошелька. Это отвага оставаться человеком в мире, который пытается превратить тебя в функцию. В инструмент. В камень.

И этот тихий бунт человечности — наш самый мощный ответ. Ответ, от которого наворачиваются слезы. Слезы не от отчаяния, а от гордости. От понимания того, что кто-то в этом мире тебя ещё может понять.