На составные части разлагает
Кристалл лучи – и радуга видна,
И зайчики веселые живут.
Чтоб вновь родиться, надо умереть.
Я вышел на крыльцо; темнели розы
И пахли розовою плащаницей.
Закатное малиновое небо
Чертили ласточки, и пруд блестел.
Вдали пылило стадо. Вдруг я вижу:
Автомобиль несется как стрела
(Для здешних мест редчайшее явленье),
И развевается зеленый плащ.
Я не поспел еще сообразить,
Как уж смотрел в зеленые глаза,
И руку жали мне другие руки,
И пыльное усталое лицо
По-прежнему до боли было мило.
– Вот я пришел… Не в силах… Погибаю.
Наш ангел превращений отлетел.
Еще немного – я совсем ослепну,
И станет роза розой, небо небом,
И больше ничего! Тогда я прах
И возвращаюсь в прах! Во мне иссякли
Кровь, желчь, мозги и лимфа. Боже!
И подкрепленья нет и нет обмена!
Несокрушимо окружен стеклом я
И бьюсь как рыба! «А зеленый плащ?»
– Зеленый плащ? Какой? – «Ты в нем приехал».
– То призрак, – нет зеленого плаща. –
Американское пальто от пыли,
Перчатки лайковые, серый галстук
И кепка, цветом нежной rose champagne,
«Останься здесь!» – Ты видишь: не могу!
Я погружаюсь с каждым днем все глубже! –
Его лицо покрылось мелкой дрожью,
Как будто рядом с ним был вивисектор.
Поцеловал меня и быстро вышел,
Внизу машина уж давно пыхтела.
Дней через пять я получил письмо,
Стоял все тот же странный штемпель: «Гринок».
– Я все хотел тебе писать, но знаешь,
Забывчивость простительна при счастье,
А счастье для меня то – Эллинор,
Как роза – роза и окно – окно.
Ведь, надобно признаться, было б глупо
Упрямо утверждать, что за словами
Скрывается какой-то «высший смысл».
Итак, я – счастлив, прямо, просто – счастлив.
Приходят письма к нам на пятый день.