Менталитет — очень интересное клеймо, которым навешивают ярлыки на людей. Своего рода конструкт, в чем-то даже аналогичный нации, но при этом будто бы имеющий более глубокие корни и основанный на чем-то культурном.
«У них это в менталитете». Эту фразу можно услышать в любой точке мира. Она звучит из уст политиков, журналистов, гидов и обычных людей, пытающихся объяснить поведение соседей, коллег или целых наций. Иногда это кажется таким глубоким и исчерпывающим объяснением. Но почему? Потому что оно краткое, а «краткость — сестра таланта». Абсолютно глупое устойчивое выражение, которое упрощает все доводы. Фраза намекает, что талантливый человек должен излагать мысли быстро и сжато, как в деловой переписке. Но творчество и наука так не работают. Шедевры литературы, сложные научные теории или глубокие трактаты по своей природе не могут быть «краткими».
Нам говорят: менталитет — это данность, сформированная веками, с ним ничего не поделать. Если ты родился в такой-то стране, то будешь иметь сходные черты и поведение этого народа.
Но друзья, что если всё это полный бред? Что, если «национальный менталитет» — один из самых живучих и вредоносных мифов человечества?
Немцы всегда педантичны, бразильцы вечно празднуют карнавал, русские всегда пьют до упаду и грубы, а ирландцы — любители подраться за кружкой пива. Эти черты якобы передаются «с молоком матери» и определяют судьбу народа и нации, являясь менталитетом.
Но что, если... Термин «mentalité» (менталитет) впервые активно начал использоваться во французской социологической школе, основанной Эмилем Дюркгеймом. В одной из своих статей, разоблачающих мифы, мы уже писали о том, что национальный паспорт, как и нация, и национальное единство тянут свои корни из той самой прекрасной, солнечной, добродушной Франции, которая почему-то всегда находится в стороне от ярких национальных проблем и конфликтов. Приезжаешь в Турцию — тебя сразу винят поляки, чехи, немцы в том, что ты русский. Приезжаешь в Тунис — французы даже не обращают внимания, из какой ты страны, — им абсолютно плевать, откуда ты.
Корни менталитета из Франции
Уважаемые читатели, до Великой Французской революции во Франции (и в большей части Европы) не было «нации» в современном понимании. Были подданные короля, принадлежавшие к разным сословиям (дворянство, духовенство, третье сословие), регионам с разными языками и законами.
Революция же свергла короля — традиционный источник легитимности. Возник вопрос: откуда теперь власть берет свое право? Ответ был найден в идее Жан-Жака Руссо о «Народном суверенитете».
Власть исходит от Народа. Но кто этот «Народ»? Это была не просто сумма всех жителей. Это была абстрактная политическая конструкция — единое тело, обладающее единой волей («Общая воля»).
Создать нацию из разношерстной массы — это инженерный проект, а создать менталитет — значит заложить бомбу замедленного действия. Революционеры и последующие режимы (особенно Наполеон) использовали для этого мощные инструменты: национальный паспорт, национальный язык, национальных героев и национальную идентичность, в том числе и тот самый туманный менталитет. Менталитет каким-то образом не ассоциирует себя напрямую с нацией, он является чем-то витающим в воздухе, чем-то историческим, духовным, и при этом указывает пальцем на людей, живущих на той или иной территории, берет их охапкой и говорит: «А вот, они такие, потому что у них общий менталитет!»
«Менталитет» часто уходит глубже и шире, чем четкие границы нации. Он касается чего-то более архаичного, экзистенциального, коллективно-бессознательного.
Менталитет — не договор, а судьба. Это нечто, что ощущается как данность, сформированная не столько политиками, сколько ландшафтом, местом, климатом и «народом». Политики же намеренно смешивают политику, народ и менталитет, чтобы эта оболочка казалась такой же естественной и неизбежной, как земля под ногами.
Понимаете, друзья, если мы живем в одной деревне, то, согласно теории, у нас общий менталитет. Мы все должны быть похожи чем-то, иметь общие повадки, желания, духовные предпочтения и цели. Но что, если это не так?
Знаете, ведь даже русские, которые приезжают в Турцию, часто раздражаются от других русских, которые приезжают в Турцию и ведут себя как идиоты: орут, пьют, хамят. Русские специально бронируют гостиницы без русских, избегая толкучки и драк за тарелки, лежаки и хамство.
Согласно теории менталитета, у всех этих русских один менталитет, но что-то это не сильно похоже на правду. Порой можно увидеть высокую, белокурую, стройную, воспитанную россиянку и спутать её с немкой или англичанкой. В то же время можно увидеть идиотов, которые заходят в парк, напиваются, ломают скамейки и говорят на русском, и также, по всей логике, имеют этот «русский менталитет».
Обобщение — самый тяжелый «грех», который часто ставит клеймо на людях и унижает их внутренний мир лишь одной фразой. Менталитет и есть та фраза, которой клеймят друг друга люди во многих странах мира. Это эдакое изобретение французов, которые прекрасно понимают, что это такое, и посему часто даже не обращают на это внимание. При этом во всем мире это клеймо до сих пор используется. Вот она, гениальность Франции: создать идеологическое оружие массового поражения — и прикинуться божьей коровкой с круассаном.
Когда сегодня политик, простой человек или публицист говорит о «менталитете», он, часто не осознавая того, использует инструментарий, рожденный в горниле Французской революции. Он пытается апеллировать не к реальным, разнообразным индивидам, а к той самой абстракции — «Народу», наделенному единой волей и единым характером.
Наиболее знаковым стало творчество антрополога Люсьена Леви-Брюля, который в 1910-1920-е годы писал о «первобытном мышлении» (mentalité primitive), противопоставляя его «логическому» мышлению современного человека. Он описывал менталитет как набор коллективных представлений, управляющих мышлением и поведением целой группы.
Позже представители французской исторической школы «Анналов» (Марк Блок, Люсьен Февр) сделали изучение «ментальностей» (histoire des mentalités) центральным направлением. Они стремились изучать не только войны и королей, но и то, как мыслили, что чувствовали и во что верили обычные люди в ту или иную эпоху. Для них менталитет — это глубокий, часто неосознаваемый пласт сознания.
Но увы, до многих из нас дошел лишь менталитет в первоначальном своем виде — а именно, национальный менталитет. Менталитет, которым нацисты Третьего рейха, смеясь, клеймили целые народы: «О, Мольтке, смотри! — он русский, хамоватый, бесформенный, необразованный, грязный. А вот он, солдат союзников-англичанин — чопорный, пьяный. О, а вот пошел и еврей — хитрый, бегущий от проблем. Ха-ха-ха-ха! И как только этот сброт может дать отпор великому фюреру?». Это клеймо, которое в войну рушило судьбы миллионов людей, а после неё заставляло верить в свою принадлежность к менталитету и стесняться, пугаться осуждения со стороны иностранцев.
Менталитет сегодня - это инструмент пропаганды
Третий Рейх уложил огромные силы в то, чтоб идея национализации буквально впиталась в ум всех последующих поколений жителей планеты. Менталитет же был прекрасной вещью, которая не сильно билась в глаза, не выглядела столь абсурдно, в отличии от нации, но при этом могла сразу указать на основные "общие" манеры человека, "свойственные его народу", если в его паспорте стояла галочка "русский", "еврей" или "поляк".
Есть история ментальностей — это попытка ученых с уважением понять логику другого, индивидуальные чувства человека, его чувства ко времени и жизни. И есть идеология «национального менталитета» — это оружие, созданное для того, чтобы лишить человека индивидуальности, навесить на него клеймо и либо заставить его стыдиться, либо использовать это клеймо для оправдания насилия против него.
Друзья, запомните эту фразу: «краткость — сестра таланта». Именно эта практичная и расчетливая, как часы Оберштурмфюрера, фраза и стала причиной того, что на людей вешают короткие ярлыки в виде менталитета, на которых, как на табличке, написано, кто этот человек, что он ест, какое тело и поведение имеет и за что его сейчас повесят.
Помнить об этой разнице — значит отказываться быть пешкой в этой идеологической игре. Значит видеть в каждом человеке — человека, а не воплощение мифического и всегда ущербного «национального характера».
Если вам говорят, что у вас с кем-то общая «ментальность», знайте — это говорит лишь о необразованности собеседника. Никакого общего менталитета не было и быть не могло.
На Земле живут миллиарды людей, но найти двух абсолютно схожих практически невозможно. О каком менталитете может идти речь, когда один-единственный человек порой стоит миллиона других — лишь благодаря богатству своего внутреннего мира?
О каком менталитете может идти речь, когда россиянку по красоте, поведению и осанке бывает не отличить от англичанки, а немку — от американки? Внешние условности, языковой барьер — всё это меркнет перед уникальностью личности, которая не умещается в прокрустово ложе «национального характера».
Люди, которые попадают под влияние теории менталитета, начинают верить в эту идиологическую глупость, сами невольно начинают себя унижать или наоборот - ставить выше других. Но это выглядит иногда очень смешно, а иногда даже трагично.
Друзья, пора прекратить верить в ту чушь, которую нам навязывали столетиями! На нас нет табличек с надписями «русский менталитет». Бог при рождении не выдавал нам национальный паспорт с пометкой в нём «русский» и не говорил: «Сын мой, родят тебя в России, и будешь ты нести бремя — любить эту землю до конца своих дней!». И никакой народ не может мистическим образом передать в сознание человека абстрактный набор так называемых «традиционных ценностей».
Мы уникальны, каждый по-своему, и в этом наша главная ценность. У каждого из нас — свои чувства, своя боль и свои мечты.
Нельзя позволить, чтобы идея какого-то французского философа-революционера, который давно уже истлел в гробу, но явно, лежит там и весело попивает провансальское вино 1710 года с осознанием того, что его конструкт живёт до сих пор, — одерживала над нами верх и меняла наше сознание сегодня - в эпоху роботов и цифровых технологий.
.jpg)
.png)