На дачной скрипучей веранде
Весь вечер царит оживленье.
К глазастой художнице Ванде
Случайно сползлись в воскресенье
Провизор, курсистка, певица,
Писатель, дантист и певица.
*Хотите вина иль печенья?*
Спросила писателя Ванда,
Подумав в жестоком смущенье:
*Налезла огромная банда!
Пожалуй, на столько баранов
Не хватит ножей и стаканов*.
Курсистка упорно жевала.
Косясь на остатки от торта,
Решила спокойно и вяло:
*Буржуйка последнего сорта*.
Девица с азартом макаки
Смотрела писателю в баки.
Писатель за дверью на полке
Не видя своих сочинений,
Подумал привычно и колко:
*Отсталость!* и стал в отдаленьи,
Засунувши гордые руки
В триковые стильные брюки.
Провизор, влюбленный и потный,
Исследовал шею хозяйки,
Мечтая в истоме дремотной:
*Ей-богу! Совсем как из лайки...
О, если б немножко потрогать!*
И вилкою чистил свой ноготь.
Певица пускала рулады
Все реже, и реже, и реже.
Потом, покраснев от досады,
Замолкла: *Не просят! Невежи...
Мещане без вкуса и чувства!
Для них ли святое искусство?*
Наелись. Спустились с веранды
К измученной пыльной сирени.
В глазах умирающей Ванды
Любезность, тоска и презренье -
*Свести их к пруду иль в беседку?
Спустить ли с веревки Валетку?*
Уселись под старой сосною.
Писатель сказал: *Как в романе...*
Девица вильнула спиною,
Провизор порылся в кармане
И чиркнул над кислой певичкой
Бенгальскою красною спичкой.
---1910---