Недавно, ночью, ассирийской стражей
К шатру вождя была приведена
Из Ветилуи беглая жена...
Еврейский город, перед силой вражей,
На смелый бой и тысячу смертей
Готовяся в отчаянье упорном,
Как старый лев, залег в ущелье горном
И выжидал непрошеных гостей;
Но обманулся он: враги не подходили,
А голодом его и жаждою томили.
И вот уж тридцать и четыре дня
Народ выносит ужасы осады —
И нет ему спасенья и пощады...
Вотще воззвал он к господу, стеня;
Вотще в нем вера праотцев воскресла;
Вотще принес он на алтарь свой дар,
И пеплом пересыпал свой кидар,
И вретищем перепоясал чресла,
И умертвил постом и покаяньем плоть:
Во гневе отвратил лицо свое господь.
От Дофаима вплоть до Экревила,
От Ветилуи и нагорных мест,
По всей долине Хусской и окрест
Ассуров рать лицо земли покрыла.
И конники, и пешие бойцы,
И в ополченье бранном колесницы,
И на слонах подвижные стрельницы,
И челядь, и плясуньи, и ловцы,
И евнухи, и вся языческая скверна —
Всё станом стало вкруг намета Олоферна.
Он вождь вождей... Ему самим царем,
Властителем стовратой Ниневии,
Повелено — согнуть народам выи
Под тягостный, но общий всем ярем;
Повелено — потщиться, в страхе многом,
И истребить нещадно всякий род,
Что в слепоте своей не признает
Царя земли — единым, сильным богом...
И на челе тьмы тем стал Олоферн тогда,—
И царства рушились, и гибли города.
И перед ним во прах главы склоняли
Недавние кичливые враги
И всепобедный след его ноги
С подобострастным трепетом лобзали...
И далее, успехом возгоржен,
Он шел, без боя страны покоряя...
Вдруг перед ним утесов цепь сплошная,
И нет пути... Остановился он:
Ничтожный городок залег в ущелье горном
И преграждает путь в отчаяньи упорном...
2
Сатрап почил на пурпуре одра,
Под сению завесы златотканой,
В каменья многоценные убранной,
Когда, со стражей, у его шатра
Явилася еврейка... Разгласилось
По всем шатрам пришествие жены,
И собрались Ассуровы сыны,
И всё их ополчение столпилось
Вокруг пришелицы, и удивлялись все
Евреям и ее неслыханной красе.
И посреди невольников безгласных
Вошла Юдифь в предсение шатра...
Сатрап восстал от пышного одра
И, в сонмище вельмож подобострастных,
В предшествии серебряных лампад,
Предстал перед еврейскою женою...
Смутилася Юдифь перед толпою,
И трепетом был дух ее объят,
И пала в прах она, исполненная страха,
И подняли ее невольники от праха.
И Олоферн Юдифи:
«Не страшись!
Не сделано обиды Олоферном
Тому, кто был царю слугою верным.
И твой народ передо мной смирись
И не противься в гордости — с победой
В его горах не появился б я
И на него не поднял бы копья...
Не бойся же и правду нам поведай:
Зачем ты от своих передалася нам?»
И молвила Юдифь в ответ его речам:
«Владыка мой! прийми слова рабыни,
И лжи тебе она не возвестит:
Она тебе, владыка, предстоит
Пророчицей господней благостыни.
Всем ведомо, что в царстве ты один
И в разуме и в деле бранном чуден,
И благ душой, и мудро-правосуден...
Послушай же, владыка-господин!
Мой род несокрушим — крепки его основы,—
Пока угоден он пред оком Иеговы.
Но на пути нечестия и зла
Израиль стал — и погибает ныне...
И повелел господь твоей рабыне
Творить с тобой великие дела:
Я поведу тебя к победам новым —
И вся земля падет к твоим стопам».
И Олоферн сказал своим слугам:
«Еврейка нам угодна вещим словом».
И все сказали: «Нет жены, подобной ей,
Ни в красоте лица, ни в разуме речей».
И Олоферн: «Спасла себе ты душу,
От племени строптивого прийдя
В победный стан ассурского вождя.
Я говорю, и слова не нарушу,
Пока я жив и власть моя жива!
Ты в этот день прославилась пред нами
И красотой, и мудрыми речами,—
И если бог внушил тебе слова,
Войдешь в чертог царя ты в ликованьи многом,
И будет твой господь моим единым богом».
3
Три дня Юдифь меж вражеских шатров
Свила гнездо голубкой непорочной,
И третью ночь уходит в час урочный
Молиться в сень пустынную дубров.
Но занялась четвертая денница...
Сатрап рабам вечерний пир дает...
К еврейке евнух крадется в намет:
«Не поленись, моя отроковица,
Прославиться красой перед вождем вождей
И быть с ним как одна из наших дочерей».
И говорит ему еврейка: «Кто я,
Чтоб отказать владыке моему? ..
Иди и возвести слова мои ему».
...И вышел от нее ликующий Вагоя...
Вечерний пир кипит уже в шатре:
Торопят вина общее веселье...
В запястиях, в перловом ожерелье,
На постланном рабынею ковре,
Вошедши, возлегла Юдифь перед гостями,
Сверкая яхонтом подвесок и очами.
И пил сатрап, так много пил сатрап,
Как не пивал ни разу от рожденья.—
И в нем в ту ночь дошла до исступленья
К Юдифи страсть,— и духом он ослаб...
Позднело... Гости вышли всей толпою;
Вагоя сам замкнул шатер отвне —
И пребыли тогда наедине
Ассурский вождь с еврейскою женою,—
Он — на пурпурный одр поверженный вином,
Она — пылавшая и гневом и стыдом...
Спит Олоферн... Полуденною кровью
Горят его ланиты и уста.
И всё в нем — мощь, желанье, красота...
И подошла еврейка к изголовью —
Меч Олоферна со столпа сняла,
Одним коленом оперлась на ложе
И, прошептав: «Спаси народ твой, боже!» —
В горсть волосы сатрапа собрала
И два раза потом всей силою своею
Ударила мечом во вражескую шею -
И голову от тела отняла,
И, оторвав завесу золотую,
Ей облекла добычу роковую,
Шатер стопой неслышною прошла,
Прокралася к внимательной рабыне
И миновала усыпленный стан...
4
Бежит ассур, испугом обуян,
С зари бежит, рассыпавшись в пустыне,
Затем что свесили с зарею со стены
Главу его вождя Израиля сыны.
От Дофаима вплоть до Экревила,
От Ветилуи и нагорных мест,
По всей долине Хусской и окрест
Бежит ассура дрогнувшая сила.
И вражий стан расхищен и сожжен;
Возмещены сторицею евреи,
И к господу воззвали иереи,—
И, посреди хвалебных ликов жен,
Воскликнула Юдифь в опустошенном стане:
«Хвалите господа в кимвале и тимпане!
Пришел ассур от севера — и тьмы
Его стрельцов лицо земли покрыли,
И водные истоки заградили,
И конница покрыла все холмы.
Хвалился он пожечь мою обитель,
И юношей мечами умертвить,
И помостом младенцев положить,
И дев пленить... Но бог и вседержитель —
Непреборимый бог и мира и войны —
Во прах низверг врага десницею жены!
Не силою земного исполина
Враг сокрушен и гибнет до конца —
Его красой победною лица
Сразила дочь младая Мерарина,
Затем что ризы вдовии сняла
И умастилась благовонным маслом,
И увенчала волосы увяслом,
И взор вождя соблазном привлекла:
Моя сандалия ему прельстила око —
И выю вражию прошел мой меч глубоко.
Велик наш бог! Воспойте песнь ему!
Погибнул враг от божья ополченья,
И мало жертв, и мало всесожженья,
Достойного владыке моему!
Он — судия и племенам и родам;
И движутся, словам его внемля,
И небеса, и воды, и земля...
Велик наш бог! .. И горе тем народам,
Которые на нас, кичася, восстают,—
Зане их призовет господь на страшный суд!»
