ты послушай ка карась
имя палкой перебрось
а потом руби направо
и не спрашивай зараз
то Володю то Серёжу
то верёвку павар
то ли куру молодую
то ли повора вора
Разбери который лучше
может цапаться за тучи
перемыгой серебром
девятнадцатым ребром
разворачивать корыто
у собачий конуры
где пупырыши нерыты
и колеблется Нарым
Там лежали Михаилы
вонючими шкурами
до полуночи хилые
а под утро Шурами
И в прошлую середу
откидывая зановеси
прохожему серому
едва показалися
сначало до плечика
румяного шарика
а после до клетчатых
штанишек ошпаривали
мне сказали на ушко
что чудо явилося
и царица Матушка
сама удивилася:
ах как же это милые?
как же это можно?
я шла себе мимо
носила дрожжи
вошёл барабанщик
аршином в рост
его раненная щека
отвисала просто
он не слышет музыки
и нянин плач
на нём штаны узкие
и каленкоровый плащ
простите пожалуйсто
я покривил душой
сердце сжалося
я чужой
– входит барабанщик небольшого роста –
ах как же это можно?
я знал заранее
– взял две ложки –
– ВЫ ИЗРАНЕНЫ. –
– ЗАНОВЕСЬ
собака ногу поднимает
ради си ради си
солдат Евангелие понимает
только в Сирии только в Сирии
но даже в Сирию солдат не хочет
плюет пропойца куда то
и в Сирию бросает кочень
где так умны Солдаты
ему бы пеночки не слизывать
ему бы всё: «руби да бей»
да чтобы сёстры ходили с клизмами
да чтобы было сто рублей
солдат а солдат
сколько тебе лет?
где твоя полатка?
и твой пистолет. –
кнучу в прихвостень кобыле
хоть бы куча
хоть бы мох
располуженной посуды
не полю не лужу
и в приподнятом бокале
покажу тебе ужо!
Едет мама серафимом
на ослице прямо в тыл
покупает сарафаны
и персидскую тафту
– солдат отворачивается и больше не хочет разговаривать –
открылось дверце подкидное
запрятало пятнашку
сказало протопопу Ною:
– позвольте пятку вашу –
я не дам пятку
шнельклопс
дуй в ягоду
шнельклопс
разрешите вам не поверить
я архимандрит
а вы протопоп
а то рассержусь
и от самой Твери
возьму да и проедусь по полу
он рас-стегивает мундир
забикренивает папаху
и садится на ковёр
и свистит в четыре пальца:
пью фюфилы на фуфу
еду мальчиком а Уфу
щекати меня судак
и под мышку и сюда
ихи блохи не хоши
пуфы боже на матрасе.
за бородатым бегут сутуленькие
в клети пугается коза
а с неба разные свистульки
картошкой сыпятся в глаза
туды сюды
да плеть хвоста
да ты да я
да пой нога
считает пальцами до ста
и слышит голос: «помогай»
обернулся парусом
лезет выше клироса
до месяца не долез
до города не дошёл
обнимались старушки плакали
замочили туфли лаковые
со свечой читали Лермонтова
влюбились в кого го то кавалера там
на груди у него солнышко
а сестра его совушка
волоса его рыжие
королеву прижили
может кушать рябчика
да и то только в тряпочке
у него две шашки длинные на стене висят…
Господи Помилуй
свят свят свят
– черти испугались молитвы и ушли из Гефсиманского сада, тогда самый святой человек сказал: –
здорово пить утрами молоко
и выходить гулять часа так на четыре
О человек! исполни сей закон
и на тебя не вскочит чирий.
ПОСЛУШАЙТЕ
сегодня например
какой то князь сказал своей любовнице:
– иди и вырый мне могилу на Днепре
и принеси листок смаковницы –
Она пошла уже козалось в камыши
Но видет (!) князь (!) за ней (!) бежит (!)
кидает сумрачный ноган
к её растерзанным ногам
прости-прости я нехороший
раз 2 3 4 5 6 7 . . . . . . . . . . . . . . .
а сам тихонько зубы крошит
как будто праведный совсем
О человек! исполни сей закон
и на тебя не вскочит чирий
метай рубашками в загон –
как говориться в притче:
– плен духу твоему язычник
и разуму закованная цепь –
– за кулисами говорят шёпотом, и публика с трепетом ловит бабочку. Несут изображение царя. Кто то фыркает в ладонь и говорит: блинчики. Его выводят –
Выйди глупый человек
и глупая лошадь
на Серёже полаче
и на Володе тоже
стыдно совестно и неприлично
говорить блинчики
а если комната вдобавок девичая
то нужно говорить как-то иначе
– Все удовлетворены и идут к выходу –
ВСЁ
Даниил Хармс
1926 г. 11 февр.