Серьезных лиц густая волосатость
И двухпудовые, свинцовые слова:
*Позитивизм*, *идейная предвзятость*,
*Спецификация*, *реальные права*...
Жестикулируя, бурля и споря,
Киты редакции не видят двух персон:
Поэт принес *Ночную песню моря*,
А беллетрист - *Последний детский сон*.
Поэт присел на самый кончик стула
И кверх ногами развернул журнал,
А беллетрист покорно и сутуло
У подоконника на чьи-то ноги стал.
Обносят чай... Поэт взял два стакана,
А беллетрист не взял ни одного.
В волнах серьезного табачного тумана
Они уже не ищут ничего.
Вдруг беллетрист, как леопард, в поэта
Метнул глаза: *Прозаик или нет?*
Поэт и сам давно искал ответа:
*Судя по галстуку, похоже, что поэт*...
Подходит некто в сером, но по моде,
И говорит поэту: *Плач земли?..*
- *Нет, я вам дал три *Песни о восходе**
И некто отвечает: *Не пошли!*
Поэт поник. Поэт исполнен горя:
Он думал из *Восходов* сшить штаны!
*Вот здесь еще *Ночная песня моря*,
А здесь - *Дыханье северной весны**.
- *Не надо, - отвечает некто в сером: -
У нас лежит сто весен и морей*.
Душа поэта затянулась флером,
И розы превратились в сельдерей.
*Вам что?* И беллетрист скороговоркой:
*Я год назад прислал *Ее любовь**.
Ответили, пошаривши в конторке:
*Затеряна. Перепишите вновь*.
- *А вот, не надо ль? - беллетрист запнулся. -
Здесь... семь листов - *Последний детский сон**.
Но некто в сером круто обернулся -
В соседней комнате залаял телефон.
Чрез полчаса, придя от телефона,
Он, разумеется, беднягу не узнал
И, проходя, лишь буркнул раздраженно:
*Не принято! Ведь я уже сказал!..*
На улице сморкался дождь слюнявый.
Смеркалось... Ветер. Тусклый, дальний гул.
Поэт с *Ночною песней* взял направо,
А беллетрист налево повернул.
Счастливый случай скуп и черств, как Плюшкин.
Два жемчуга опять на мостовой...
Ах, может быть, поэт был новый Пушкин1,
А беллетрист был новый Лев Толстой?!
Бей, ветер, их в лицо, дуй за сорочку -
Надуй им жабу, тиф и дифтерит!
Пускай не продают души в рассрочку,
Пускай душа их без штанов парит...
Между 1906 и 1909