Гусар, на саблю опираясь,
В глубокой горести стоял;
Надолго с милой разлучаясь,
       Вздыхая, он сказал:

 

 
«Не плачь, красавица! Слезами
Кручине злой не пособить!
Клянуся честью и усами
       Любви не изменить!

 

 
Любви непобедима сила!
Она мой верный щит в войне;
Булат в руке, а в сердце Лила, —
       Чего страшиться мне?

 

 
Не плачь, красавица! Слезами
Кручине злой не пособить!
А если изменю... усами
       Клянусь, наказан быть!

 

 
Тогда мой верный конь споткнися,
Летя во вражий стан стрелой,
Уздечка браная порвися
       И стремя под ногой!

 

 
Пускай булат в руке с размаха
Изломится, как прут гнилой,
И я, бледнея весь от страха,
       Явлюсь перед тобой!»

 

 
Но верный конь не спотыкался
Под нашим всадником лихим;
Булат в боях не изломался, —
       И честь гусара с ним!

 

 
А он забыл любовь и слезы
Своей пастушки дорогой
И рвал в чужбине счастья розы
       С красавицей другой.

 

 
Но что же сделала пастушка?
Другому сердце отдала.
Любовь красавицам — игрушка,
       А клятвы их — слова!

 

 
Всё здесь, друзья! изменой дышит,
Теперь нет верности нигде!
Амур, смеясь, все клятвы пишет
       Стрелою на воде.

 
       Между сентябрем 1812 и январем 1813 (?)
   Разлука («Гусар, на саблю опираясь...»). Впервые — ПРП, ч. 2, стр. 121—123. Печ. по «Опытам», стр. 180. Сходная поза гусара дана в очерке Батюшкова «Прогулка по Москве» («А этот гусар о чем призадумался, опершись на свою саблю!» — Соч., т. 2, стр. 33). Об оценке стихотворения Пушкиным см. вступ. статью, стр. 35—36. Первые две строфы стихотворения, ставшего широко распространенным романсом, попали в народную драму «Царь Максимьян» (Н. П. Андреев. Русский фольклор. М. — Л., 1938, стр. 520).
   Браная — вышитая.