Солдат, которому в войне отшибли ноги,
   Был отдан в монастырь, чтоб там кормить его.
   А служки были строги
   Для бедного сего.
   Не мог там пищею несчастливый ласкаться
   И жизни был не рад,
   Оставил монастырь безногий сей солдат.
   Ног нет; пополз, и стал он по миру таскаться.
   Я дело самое преважное имел,
   Желая, чтоб никто тогда не зашумел,
   Весь мозг, колико я его имею в теле,
   Был в этом деле,
   И голова была пуста.
   Солдат, ползя с пустым лукошком,
   Ворчал перед окошком:
   «Дай милостынку кто мне, для ради Христа,
   Подайте ради бога;
   Я целый день не ел, и наступает ночь».
   Я злился и кричал: «Ползи, негодный, прочь,
   Куда лежит тебе дорога:
   Давно тебе пора, безногий, умирать,
   Ползи, и не мешай мне в шахматы играть».
   Ворчал солдат еще, но уж не предо мною,
   Перед купеческой ворчал солдат женою.
   Я выглянул в окно,
   Мне стало то смешно,
   За что я сперва злился,
   И на безногого я, смотря, веселился:
   Идти ко всенощной была тогда пора;
   Купецкая жена была уже стара
   И очень богомольна;
   Была вдова и деньгами довольна:
   Она с покойником в подрядах клад нашла;
   Молиться пеша шла;
   Но не от бедности; да что колико можно,
   Жила она набожно:
   Все дни ей пятница была и середа,[108]
   И мяса в десять лет не ела никогда,
   Дни с три уже она не напивалась водки,
   А сверх того всегда
   Перебирала четки.
   Солдат и ей о пище докучал,
   И то ж ворчал.
   Защекотило ей его ворчанье в ухе,
   И жалок был солдат набожной сей старухе,
   Прося, чтоб бедному полушку подала.
   Заплакала вдова и в церковь побрела.
   Работник целый день копал из ряды[109]
   На огороде гряды
   И, встретившись несчастному сему,
   Что выработал он, всё отдал то ему.
   С ползущим воином работник сей свидетель,
   В каком презрении прямая добродетель.1759